Сегодня, в ночь на первое марта 2012 года мне приснился сон, который я не могу не записать. Я мог бы написать на сюжет этого сна роман или философский трактат. А также – психологические этюды. Но напишу здесь, несколько строк, постараюсь предельно просто и скупо. Будет время – если повторится этот сон наяву, напишу книгу!
Назову я свой сон так: «Четыре женщины и один мужчина, которых я не забуду никогда». Сначала о женщинах.
В двух я был так сильно влюблен, что боялся смотреть им в глаза, а когда начинал с ними говорить, голос мой садился. Я помню их имена и до деталей все, что с ними связано. И сейчас я ясно вижу их лица, Могу четко представить себе их фигуры, мимику, жестикуляцию, походку. С первой (с которой встретился во сне) я провел меньше часа. Со второй – полгода «встречались».
Хорошо помню, что было у меня с двумя другими женщинами. Но имена их я не помню, также не помню их лица. Они для меня (если не считать, как я увидел их во сне) остались в памяти в виде расплывчатых «фотографий».
С мужчиной я был часа два, не больше. За два дня. Но убежден, что моя личность имеет изрядный «кусок», прилепленный к ней им.
И вот, все они, женщины и мужчина приснились мне в одном сне, по очереди и в ситуациях, которые не имели ничего общего с теми, реальными, некогда пережитыми. Исключение представляет «моя» вторая женщина.
Женщин и мужчину я встретил в разные периоды своей жизни. Но здесь буду писать о них в том порядке, в каком они мне приснились. Повторяю, что сон был как явь. С прожитыми до него днями сон никак не связан.
Первая, приснившаяся мне женщина (на самом деле – последняя) представляла во сне какое-то книжное издательство на книжной ярмарке в ВВЦ. Я шел под руку с Мариной (а, возможно, с Катей). Увидел ее - и вмиг все исчезло! Во Вселенной сна осталась только она! Мы встретились глазами, и я понял, что она испытывает то, что и я: мы и только мы . Или, как говорят самниазины: tat twam azi.
Мы какое-то время стояли и смотрели друг на друга, оцепеневшие. Очнулся я (во сне), почувствовав, что моя спутница (Марина или Катя) сильно дергает меня за рукав и раздраженно шепчет на ухо: «Если тебе что-то нужно – спроси. А не пялься, и не стой, как истукан!» Девушка также «очнулась» и чтобы мне помочь, протянула какую-то красивую книгу. Но моя спутница уже сильно трясла меня за руку. Девушка сказала: «Это подарок от издательства, возьмите!». Я взял книгу, и мы быстро пошли прочь: я вслед за своей спутницей, оглядываясь на незнакомку со щемящей сердце болью. Через несколько шагов я открыл книжку. На внутренней стороне обложки большими буквами было написано: «Лена». И номер телефона, из которого я запомнил только три последних цифры: 215… . Все!
На самом же деле я с Леной познакомился года три назад (в 2009?) в ЖКХ Завидово. Нас перевели в новое ЖКХ , и я пришел заключить с ними договор. По пути зашел сначала к приятелю-адвокату в суд. Он подарил мне две книжки – «Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР» (1985 г.) и «Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации от 22 ноября 2001 года». Потом зашел в магазин «Сад и огород» и купил лопату. Кажется, это было в начале апреля или в конце марта. В одной руке я нес подмышкой толстые «комментарии», а в другой - новенькую лопату. Вот в таком виде я предстал перед прекрасными очами юной красавицы-юриста ЖКХ! Влюбился сразу. С возрастом я стал несколько сомневаться в том, что могу поразить женщину одним взглядом или словом. Но с Леной произошло именно так. Увидев меня, она оторопела, широко открыла рот, встала из-за стола и минуту с открытым ртом смотрела на меня. В глазах ее я увидел пронесшийся вихрь чувств, которые она и я испытывали, глядя молча друг на друга. Она заговорила первой, нет, залепетала: «О, Боже! У Вас эти книги, все родное!» Я выдавил из себя: «А лопату, я купил в магазине «Сад и огород». Потом мы, как зачарованные, плюхнулись на диван и сели рядышком, едва касаясь друг друга. Лена начала быстро-быстро говорить, словно торопилась сказать что-то очень важное. Она рассказывала, что недавно приехала в Завидово из Ржева, где жила с родителями, после окончания юридического института. Она рассказала, что хотела найти работу в Твери, но нашла в Завидово. Остановилась у подруги. Брат подруги через месяц сделал Лене предложение… . И, что она скоро выйдет замуж. На моем лице, видимо, при этих словах о замужестве появилась жуткая гримаса (досады и боли), такая, что Лена засмеялась и сказала: «Почему Вы не пришли месяц назад?» Я начал нелепо «оправдываться», что, во-первых, старый, а во - вторых, женатый. И, вообще, живу в Москве… . В Завидово сохраняю дом умерших родителей, где пишу книги. Дальше у нас произошел такой разговор: «У Вас, видимо, прекрасная библиотека!» «Приходите, увидите!» «Я приду сегодня после работы, можно?» «А не боитесь, что Вас проследит жених и свадьба расстроится, и из дома Вас выгонят, и с работы уволят!» «Я все равно приду!» «Нет, давайте созвонимся и договоримся. Я дам Вам визитку». «Жаль!..»
Все, что я сказал Лене, могло оказаться правдой. Завидово - маленький поселок. А дом моих родителей на видном месте. Но, скорее всего, я испугался, что если Лена придет ко мне, я ее больше никуда от себя не отпущу! Да и она не захочет уйти …
…Визитки у меня не оказалось. В кабинет к Лене стали заглядывать сослуживцы. Одна зашла и начала рыться в шкафу. Мы с Леной посмотрели друг на друга, и Лена принялась составлять договор…
Мы расстались, не попрощавшись, и ни о чем не договорившись.
Так случилось, что на другой день я уехал в Москву, а потом в длительную командировку. Когда вернулся, побежал в ЖКХ. В кабинете вместо Лены сидел молодой мужчина. Он, новый юрист ЖКХ, рассказал мне, что Лена вышла замуж и переехала жить с мужем в Конаково.
Женщины ЖКХ смотрели на меня с любопытством. Я попытался узнать у них новый адрес Лены или номер телефона. Все пожимали плечами и говорили, что не знают ни номера телефона Лены, ни ее конаковского адреса. Я уходил, чувствуя себя побитой собакой! У двери меня догнала пожилая женщина и сказала, что Лена, в тот день, когда я ушел от них, была сильно взволнована и всем рассказывала, с каким необыкновенным человеком она познакомилась! Это еще усугубило мое состояние. Женщина «предупредила» меня, что отец ее мужа влиятельный человек в Конаковском районе, которому принадлежит Завидово.
У меня не было ни одной зацепки разыскать Лену. Но почему она не разыскала меня, хотя бы в интернете?
Я не теряю надежду, что судьба сжалится, и я встречусь с Леной!
Дальше я вижу во сне, то, что пережил на самом деле в 2005 году. Я иду по фойе РГСУ в кафе в перерыве лекции. Это было в старом корпусе университета. Навстречу мне идет моя бывшая студентка Юля. Прошел год, как я преподавал на ее курсе. Она училась в новом корпусе. Я был влюблен в Юлю. Влюбился, как увидел! Уверен, что Юля тоже была в меня влюблена. Она садилась и на моих лекциях, и на семинарах прямо передо мной и смотрела на меня своими огромными глазами. Я же боялся смотреть на нее. Боялся говорить с ней, просто убегал и во время перерыва, и после занятий, не оглядываясь, чувствуя, что она – рядом, и хочет мне что-то сказать.
Во сне, как тогда наяву, когда мы поравнялись, я увидел, как сильно Юля обрадовалась нашей неожиданной встрече! Она остановилась, чтобы заговорить. Ротик ее приоткрылся, но я, буркнув, «привет», быстро прошел мимо, опусти глаза долу! Так, во сне, как и наяву, я убежал, возможно, от своего счастья!
…Когда Юля сдавала мне экзамен, я слушал растеряно, ничего не слыша, и хотел только одного, чтобы она поскорее закончила отвечать и ушла. Я сразу поставил ей в зачетку «отлично». Она это видела, но продолжала говорить по билету. Я прервал ее, протянув зачетку. Она, как бы нехотя взяла ее из моих рук и сказала: «Вот и все?! А я…» И быстро ушла из аудитории. Юля жила в каком-то городе Подмосковья. Я часто молю судьбу, чтобы Юля написала бы мне письмо (наверняка, если была в меня влюблена, просматривает мой сайт), другие бывшие мои студенты ведь пишут…
Сон мой не давал мне опомниться и кидал из огня да в полымя! И вот я в конюшне. Рядом с Салтыком, татарином, с которым я познакомился, когда наш геологический отряд, перед тем, как уйти в тайгу, остановился на два дня в приамурском поселке, между Хабаровском и Николаевском-на-Амуре. Там собирались отряды геологов. Вот этот поселок и я, бегущий к Салтыку, своему другу.
Салтык был конюхом и готовил лошадей для отрядов. Эти лошади везли оборудование геологической партии. Мне столько лет, сколько наяву сейчас. А Салтык такой же, каким я его видел и запомнил на всю жизнь. Он что-то мне говорит, я ясно слышу его голос, но не могу разобрать, что именно говорит мой давний друг. Потом, словно опомнившись, я говорю ему: «Салтык! Ты ведь давно умер. Мне сейчас 66 лет, а когда мы встретились, мне было 15 лет, а тебе, наверное, столько, сколько мне сейчас!» Салтык поворачивает ко мне лицо, не упуская уздечку и руку с морды лошади, и отвечает, скаля огромные, как у его лошади, желтые зубы: «Я, Женечка, никогда не умру, ебаный компотик! Вот ты умрешь, а я не умру!» На этом сон с Салтыком оборвался.
Я не могу ни понять, ни, тем более, объяснить, как и почему этот старый татарин, прибившийся к геологам, вероятно из «зеков», оказал на меня такое сильное влияние и в чем? Он научил меня, как надевать на лошадь узду, как седлать. Показал, как ездить верхом без седла, и в седле. Как управлять лошадью при помощи шпор, удил и хлыста… Я не помню, о чем мы с ним говорили, но мне было с ним так хорошо, что меня тянуло в конюшню, как, простите, магнитом. Не хочу подбирать более литературные сравнения.
Нет, к лошадям я и тогда был, и сейчас остаюсь абсолютно равнодушным. Я не понимаю «фанатичной» любви к этим животным, даже моей жены, Марины, мастера самой отчаянной верховой езды!
(Это моя Марина!)
Я на всю жизнь запомнил, что он называл себя Салтык-тот! А когда выражал какие-нибудь эмоции, то непременно прибавлял: «ебаный компотик!»… Другого мата я от него не слышал. Во сне я ощущал запахи конюшни и махорки, которую курил Салтык.
Салтык-тот явился мне, после Юли!
Капитан сэр Ричард Фрэнсис Бёртон (англ. Richard Francis Burton), Портрет работы Фредерика Лейтона, Национальная портретная галерея, Лондон. На щеке виден шрам от сомалийского дротика.
Вот кем был я во сне с двумя другими женщинами, вернее, девушками, которых буду помнить всю жизнь. А эти мои юные особы – были девушками бальзаковского Вотрена - Европа и Азия! Мы - в моем кабинете Завидово. Лежим на шкурах, брошенных на пол. Голые. Ночь. Горит множество небольших свечей, разбросанных между шкурами. В моей руке широкая свеча. Пламя ее красное. Свечу я медленно вожу вдоль умопомрачительных изгибов юных тел. По-очереди. Я – между девушками. Тихо играет музыка – ритмы Африки сменяются ритмами Австралии и Океании. Сновидение было томительно-сладостным и долгим. Оно исчезло, когда я проснулся. Хотелось закрыть глаза и вновь оказаться в том сне. Но уснуть больше не смог.
В реальности с «Азией» я познакомился в 1970 году, будучи в командировке в Ульчском районе. Я тогда работал судебно-медицинском экспертом в Николаевске-на-Амуре. У меня, кроме города и района Николавск-на-Амуре, было еще четыре района: им. Полины Осипенко, Аяно-Майский, Ульчский и Троицкий. В Ульчский район я прилетел первый раз. Прокурор был в Хабаровске, а старший следователь прокуратуры, который должен был меня встречать и не встретил, был на «месте происшествия», как мне доложил секретарь. Пришлось ждать старшего следователя. Сидеть в прокуратуре не хотелось, и я пошел бродить по поселку. Рядом с прокуратурой была пристань – поселок стоял на берегу Амура. Я побродил по берегу, захотел есть, и пошел в столовую. Столовая была через дорогу от прокуратуры. В столовой самообслуживание. Я взял поднос и пошел набирать еды и напитков. Из напитков я выбрал компот. Sic! Два раза «компот»: во сне и наяву, в памяти.
Я, протянул к стакану руку, а сам повернулся к кассирше, придерживая другой рукой поднос с тарелками. Но коснулся не стакана, а чьих-то теплых пальцев. Кто-то также хотел взять этот стакан компота, хотя он был не последним. Я обернулся и увидел ее! Повторяю, кроме того, что это была девушка лет 18-19, наверняка симпатичная, я больше ничего не могу вспомнить. Мы улыбнулись друг другу, тому совпадению, что потянулись за одним и тем же стаканом компота, несмотря на то, что рядом стояли еще стаканов шесть. Так я познакомился со своей бальзаковской Азией. Мы сели за один столик. Поели и познакомились. Я узнал, что она также не местная. Прилетела из другого поселка, где работает учительницей в младших классах, после окончания техникума в Хабаровске. Прилетела на районную конференцию учителей. Этот поселок был районным центром (название поселка также не помню).
Если моя работа еще не начиналась (в поселке было совершено самоубийство), то ее конференция уже закончилась. Моя новая знакомая убивала время, ожидая свой рейс (аэропорт был в нескольких шагах). Я пригласил ее в прокуратуру. Сначала предложил пойти со мной в морг. К моему удивлению, юная учительница младших классов оказалась девушкой смелой и согласилась. Старший следователь прокуратуры еще не вернулся. Связи с ним не было. Потом оказалось, что он просто пил в отсутствии прокурора и забыл, что вызвал меня. Я сказал секретарю, что буду бродить по берегу у пристани.
Мы бродили часа два, не меньше. Не помню, о чем говорили. Помню только то, что девушка мне очень понравилась. Мы договорились с ней, что каждое второе воскресенье месяца будем встречаться в этом поселке. И мне не так уж далеко, час лету на «Ан-2», а ей – всего полчаса. Когда договаривались, я верил, что непременно буду прилетать каждое второе воскресенье, если не буду далеко, в другом районе. Об этом, что могу пропустить по уважительной причине нашу встречу, я ее предупредил. Потом появился старший следователь прокуратуры. Он был пьян! Я понял, что эта командировка не пройдет для меня гладко и проводил девушку в аэропорт. Она все поняла. На прощанье мы поцеловались в губы. И твердо пообещали друг другу, что сдержим клятву - встречаться каждое второе воскресенье месяца.
Она улетела. А я пошел в прокуратуру ругаться со старшим следователем. Он оказался отличным парнем. Мы подружились. И я задержался в этом поселке дня на три. Но вызвать свою девушку не мог, ибо не взял у нее адреса, не спросил ее фамилии и даже - названия поселка, где она учительствовала. По берегу Амура поселков, где есть начальные школы, как семечек в огромном подсолнухе! Было бы все иначе, к примеру, если бы я знал название поселка, где моя знакомая незнакомка жила, или ее фамилию, мои новые друзья из прокуратуры и милиции разыскали бы ее и ко мне привезли спец. рейсом!
Повторяю в качестве оправдания: у меня был город Николаевск-на-Амуре и пять районов с множеством поселков и самых разных мест насилия и смерти! За два с половиной года работы, я вскрыл три тысячи трупов (не считая умерших в больницах) и освидетельствовал около 5 тысяч граждан всех возрастов. Поэтому я быстро забыл и про каждое второе воскресенье месяца, и про девушку, которая мне очень понравилась! Если бы не забыл, то честное слово, прилетел бы к ней на «крыльях»… «АН-2»!
В этом поселке, где я встретился с «Азией», я появился только через полтора года. Работа для меня, конечно же была, но я в то время, как назло, находился в другом районе. И мою работу за меня выполняли местные врачи.
…И вот, сидим мы за роскошным от дальневосточных яств столом, дома у прокурора: пьем коньяк, закусывая то красной, то черной икрой, зачерпывая ее из супницы столовой ложкой. Вот это я запомнил хорошо! И вдруг старший следователь прокуратуры говорит: «Женя! Скажи мне спасибо, что я сохранил твою семью! Эта особа, с которой ты приходил в прокуратуру, – доложил секретарь, – целый год, раз в месяц прилетала и бродила около прокуратуры. А потом не побоялась прийти к нам и потребовать твой номер телефона! Пришлось ее пугнуть, сказав, что если не прекратит тебя разыскивать, арестую за преследование работника карательных органов!» Хрустальная рюмочка выпала из моей руки и со звоном разбилась об пол. Я вмиг все вспомнил! Мне стало нехорошо. Просто гаденько!
... Я встал из стола и ушел, не попрощавшись. Но обиду на друга скрыл, объяснив ему свое бегство в самый разгар застолья у прокурора тем, что спортсмен, мол, не пью, а тогда много выпил! Провожая меня, старший следователь прокуратуры – разве таких проведешь! – закрывая за мной дверцу самолета, сказал: «Ты только намекни, Жень! Я ее вмиг разыщу!» Я крепко сжал его кисть и ответил: «Не ищи! Но если появится, вызывай меня срочно, где бы я ни был!» Раз в месяц старший следователь прокуратуры Ульчского района звонил мне и докладывал, что она не появлялась! Милиционеры аэропорта все знали ее приметы.
Мне тогда было 25 лет. Она, выходит, на 7 лет моложе меня. Сейчас ей около 60-ти! Во сне ей было столько, сколько было наяву, когда мы с ней повстречались.
Я очень хочу знать, как долго помнила она меня? Почему не прилетела в Николаевск-на-Амуре, где нашла бы меня сразу. Ведь судебно-медицинский эксперт в городе был один – я! Испугалась угроз старшего следователя прокуратуры ульчского района?
А, возможно, она прилетала в Николаевск-на-Амуре и видела меня, где-нибудь, прячась? С женой?..
P.S. Как-то мне пришло электронное письмо с фотокарточкой юной особы. В письме говорилось, что мы двадцать пять лет назад вместе провели белую ночь в одном из номеров гостиницы «Советская» в Ленинграде. Глядя на фотокарточку и читая обстоятельно письмо, я никак не мог что-либо по этому поводу вспомнить… .
«Европа» была моей студенткой МГСУ (а, возможно, уже РГСУ). Она позвонила мне домой, когда закончилась сессия, и я сдал ведомости принятых экзаменов. Сказала, что она – моя студентка и хочет сдать мне экзамен. Но, на моих занятиях, ни разу не была. Если я соглашусь ее принять – она готова приехать ко мне домой – она все мне объяснит. С деканом она договорилась, и он дал ей ведомость. Нет, явно, это был еще период «вольного» МГСУ! Я задумался. Она это почувствовала, и для того, чтобы у меня не было выбора – согласиться или отказать, сказала, что она около моего подъезда. Так как мое молчание не прервалось, то она быстро добавила, извинившись, что не позвонила мне прежде, чем приехать потому, что у нее нет, собственно, выхода. Вчера она только что вернулась из командировки, а завтра опять уезжает в новую командировку. Если я не приму у нее экзамен, «ничего страшного», «сдаст - в следующую сессию». Она меня заинтриговала, и я назвал номер квартиры. Через пять минут она была у меня. Повторяю, я ее не запомнил – ее внешность, и даже имя! Она пришла ко мне в 15 часов. Мы прошли в комнату. Пока я обдумывал, куда ее посадить, она вынула зачетку с ведомостью и красивую коробку с бутылкой вина. Все протянула мне, и сказала: «Это – кинзмараули. В каменной бутылке. Можно выпить, а можно сохранить как сувенир». При этих словах вынула бутылку из коробки. В Грузии у меня много друзей. Я объездил страну вдоль и поперек, но такой упаковки вина никогда не видел! Наблюдая мою растерянность, она сказала, что такие бутылки в СССР - большая редкость. Ручная работа. Как-то произошло, что она сама выбрала, куда ей присесть, и села на диван. Я сел рядом. Она в нескольких словах рассказала, что командировки ее от нашего университета, связаны с экспериментальными исследованиями. Работой руководит ректор. Поэтому ей столько «поблажек». При этом добавила, что мой учебник она прочитала. И мои лекции тоже. Так, что я могу ее спрашивать, как должно. Она вынула из сумки мой учебник и толстую тетрадь – мои лекции. В учебнике находились экзаменационные билеты. Она раскинула их между нами и, посмотрев на меня, спросила, какой билет ей взять? Я смотрел на нее, и в голове моей была абсолютная пустота. Машинально я собрал билеты и положил назад в книгу. После затянувшейся паузы я спросил, что это за научные исследования проводит наш институт, в которых участвует моя студентка, а я – ничего не знаю?! Она сказала, что ездит по всей стране и собирает материал о домах престарелых, фотографирует, записывает беседы, которые проводит с обитателями интернатов. Я попросил ее рассказать об интернатах моего родного Хабаровска. Она начала рассказывать… . А я - ясно видеть все, о чем она говорила! Ее голос был зачаровывающий. Образы поплыли перед моим внутренним взором, сменяя друг друга, как слайды. Так бывает в гипнозе.
Она говорила долго, ибо стемнело. В комнате стало совершенно темно. На какое-то мгновение я приходил в себя, сознание прояснялось. Тогда я остро ощущал тепло и головокружительный запах ее тела… . От этих ощущений у меня звенело в ушах. Но они длились не долго. И я снова «впадал в гипноз». Видел знакомые улицы, дома, незнакомых стариков и старушек. И ее, мою «неожиданную» студентку – в моем родном Хабаровске!
Вдруг она замолчала. Я очнулся. Мы сидим в кромешной темноте, прижавшись друг к другу! У меня звенело в ушах, я слышал громкую пульсацию крови в висках, груди, животе. Потом, неожиданно для себя, я встал и включил свет. Посмотрел на часы: было 23 часа 35 минут! Мы просидели рядом, не шелохнувшись, восемь часов двадцать минут. Целый рабочий день! Я посмотрел на нее. Она смотрела на меня. Я стоял, она сидела. На полу, у ее ног, лежал мой учебник по социальной медицине с моими лекциями и экзаменационными билетами. Рядом стояла ее сумка и каменная бутылка с кинзмараули. Я взял зачетку и ведомость. Она молча смотрела на меня, не меняя позы, как будто окаменела! И не отрывала от меня глаз. Я заполнил зачетку и ведомость. Протягивая их ей, с усилием изобразил улыбку: «Отлично!» Она продолжала молчать. Я сказал, что ей пора, а то метро закроется. Она пристально посмотрела на меня. Мне показалась, что даже прищурилась, и затем медленно привстала, и начала собирая свои вещи… . Я стоял рядом. Как она ушла, как я закрывал за ней дверь и что потом делал – не помню! То, что она была у меня – подтверждает каменная бутылка с кинзмараули, которую я храню. Когда смотрю на нее, сердце мое «екает».
Читатель, ты можешь себе представить, что мне пришлось пережить в этом кошмарном сне? Во сне, где мне явились наяву четыре женщины и один мужчина, которых я никогда не забуду?
…Влюбленность, точно, имеет степени и градусы.
Ни в кого я не был так сильно влюблен, как в Лену и Юлю. Никто не оказал такого сильного влияния на меня, как Салтык. Никто (родные не в счет) так сильно не любил меня, как «Азия». Ни с кем мне не было так фантастически хорошо, как с «Европой»!
Мои новые «штучки». Накануне 83-летия Давида Израилевича Дубровского (3 марта), выборов президента РФ (4 марта) и 8 марта.
1.Мы с Катей неожиданно заговорили о лекарстве. Повода, собственно, не было. Я сказал, что Парацельс, которого называли алхимиком, совершил революцию в медицине, когда ввел понятие дозы лекарства (без дозы любое лекарство – яд). Катя спросила, какие бывают дозы? Я начал перечислять: разовая, суточная и т.д. Катя спросила, что такое «пролонгированное действие» лекарства и чем оно отличается от депо-эффекта лекарства? Я стал объяснять, и вдруг, неожиданно для себя назвал еще одну дозу, которую никогда не называл и такое словосочетание не употреблял: кумулятивная доза. При этом, сам себе удивился, что пропустил (в том числе в учебниках) эту дозу, одновременно удивился откуда она пришла мне сейчас в голову? При этом стал подробно рассказывать Кате о кумулятивной дозе в сравнении с пролонгированной и депо дозами… . Через десять минут пошел к компьютеру, чтобы освежить в памяти статью И.Б. Галанта о Сергее Есенине. Весь «Клинический Архив» был у меня на жестком диске. Открываю журнал, где опубликована статья Галанта, и натыкаюсь: «в) Симптомы кумулятивные»… (Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии), т. II, вып. II, 1926. Общая эвропатология. Г. В. Сегалин. К патологии детского возраста великих и замечательных людей).
Этот журнал последний раз я открывал, когда по радио сообщили о внезапной смерти Василия Шукшина. Я был в Медицинской библиотеке, что на Кутузовском Проспекте. Но данную статью Сегалина не видел, пролистывая журнал в поисках статьи Галанта.
2. Катя уезжала от меня, одев только что купленную новую блузку. У блузки был глубокий вырез, и Катя хотела закрепить его маленькой булавкой. Я посмотрел и сказал, что ей понадобятся две булавки. Она согласилась, и мы начали искать булавки. Не нашли. «Приедешь домой, спроси у Марины. У нее наверняка булавки такие есть», - успокоил я ее. Катя приехала домой и, не раздеваясь, позвонила мне, сказав «спасибо», за то, что я попросил булавки у Марины, и Марина приготовила ей булавки, положив на видное место (Марина уехала к сестре, до того, как приехала Катя). Катя не могла поверить, что я Марине не звонил и булавки у нее не просил! «Тогда это опять твои «штучки». Теперь ты в них впутываешь и меня, и Марину!» Мы решили Марине ничего не говорить. Блузку Катя только что купила в Завидово и Марина не могла о ней ничего знать.
